05.02.2014
В праздник Белого Месяца Улан-Удэ посетила известная певица Намгар Лхасаранова. В интервью «Байкал-Daily» Намгар поведала о профессиональных планах, в том числе и связанных с Бурятией, вспомнила свои первые «музыкальные» шаги, а также рассказала о публике, которая ходит на её концерты
- Намгар, ваш насыщенный гастрольный график известен - города России и зарубежье. Где бурятскую традиционную музыку встречают особенно тепло?
- Да у нас много гастролей в разных странах и по России. К сожалению, больше концертов мы даем за пределами нашей страны. Но меня очень радует тот момент, что с каждым годом у нас в стране больше появляется интерес к народной традиционной музыке, развивается фестивальное движение, которое воспитывает вкус у зрителя к живому звуку, качеству звучания, и красоте традиционного народного пения, зрители начинают отличать живой звук от фонограммы... Это все есть у западного зрителя давно, они всегда очень тепло принимают нас. Не важно, на каком языке исполняется песня, зритель чувствует душой. Ведь мы слушаем песни на английском языке, и большинство из нас не понимает текст песни, но это не мешает нам с удовольствием их слушать. Точно также зрители танцуют под наши ёхорные песни, они в полной тишине слушают и сочувствуют судьбе верблюжонка, когда звучит песня «Сиротка верблюжонок» без аккомпанемента. Но также у нас много своих слушателей в России, и мы это очень ценим.
- Можете сказать, как выглядит ваша публика?
- А в Бурятии вас лучше принимают?
- На Родине выступать всегда очень волнительно и даже сложнее. Я много получаю благодарственных писем от земляков из Бурятии, и это для меня самая важная оценка нашего творчества, мы им очень благодарны за их поддержку. Конечно, также, думаю, много людей, которые не принимают нашу музыку, но и им я тоже благодарна, они заставляют всегда критически оценивать свой труд и не дают расслабиться.
- Читала, что вы далеко не сторонница переводов традиционных бурятских песен на английский язык.
- Возможно, перевод современных популярных песен не потеряет ничего при переводе на английский язык. Но я против перевода бурятских традиционных песен на английский или любой другой язык, думаю, что невозможно сохранить и передать красоту бурятского глубинного смысла песен при переводе, потеряется мелодика звучания красивого нашего языка. Поэтому я не могу это представить.
- Какую вы музыку не исполняете, но слушаете?
-Я пою только традиционную бурятскую музыку, вы знаете (улыбается,- прим. авт.). Но слушаю разное. Для меня важный критерий – красивое исполнение и звучание. То, что за душу берет. Люблю слушать классическую музыку. Люблю слушать совершенно разную музыку, например из последних это были Питер Габриэль, гр. «Earth, Wind & Fire». Отдельно выделю норвежскую певицу Мари Бойне, мне она очень нравится. Мы с ней лично знакомы. В начале прошлого года её музыканты предложили нам сделать совместный проект. Летом прошлого года мы вместе записали в Норвегии альбом, над которым трудились полгода, и итог этой работы нам очень нравится. Молодой норвежский композитор Уле Миклбюст очень талантливо смог передать красоту бурятской песни через западное его музыкальное видение. И бурятский песенный текст зазвучал по-новому. Очень красиво получилось. Мы с нетерпением ждем презентации нового совместного альбома, который состоится в апреле в Москве.
- Значит, музыку вам писал норвежский композитор. А где вы взяли тексты?
- Ваша группа играет традиционную музыку. Но почему не пишутся современные красивые тексты на бурятском языке? Или сейчас нет хороших поэтов?
- Раньше, когда я исполняла эстрадные песни, мы сотрудничали с Ларисой Санжиевой. А в традиционной музыке у нас есть огромный архивный материал красивейшего текста, еще никем не освоенный. Поэтому, думаю, пока в этом нет необходимости.
- Вы рассказали о вашем проекте с норвежскими музыкантами. А в Бурятии что-нибудь планируете?
- Мы всегда с большой радостью отзываемся на все мероприятия и проекты, которые предлагаются нам в Бурятии. Например, с театром «Байкал» планировался в прошлом году долгожданный совместный проект песен бурятских композиторов. Но, увы, он не состоялся в прошлом году, хотя мы очень надеялись и провели большую часть года в ожидании. Возможно, это удастся осуществить в этом году.
- Многие известные артисты мечтают о своей школе. А вы не задумывались о «Школе Намгар»?
- Нет, у меня на сегодняшний день нет таких планов. Мне интереснее давать на своих концертах небольшие мастер-классы желающим.
- Да, здесь многое изменилось. В то время, когда я начинала работать в филармонии, она объединяла под собой все творческие коллективы республики. Конечно, сейчас те времена вспоминаются с теплой ностальгией. Были мы молодые, беззаботные, колесили по всем селам и деревням нашей необъятной республики и 2-х округов. Но те перемены, которые сейчас происходят в филармонии, меня очень радуют. Я очень поддерживаю все начинания Натальи Улановой. Она очень много делает для развития музыкальной культуры в республике.
- Слышала, что вы дружите с Даши Намдаковым, и он даже делал вам эскиз костюма. А его сестра изготовила для вас головной убор...
- Да, он сделал эскиз на тот, ставший уже знаменитым, костюм, а головной убор был изготовлен его сестрой Доржимой Намдаковой. Эти дары стали напутствием для меня. Ещё одним важным подарком от Даши стали обложки для наших двух альбомов «Хатар» (2003) и «Nomad» (2009). Обложка является презентацией и очень важной составляющей альбома. Я дорожу дружбой с Даши и желаю ему еще больших успехов в его творчестве. Даши - удивительный человек, он очень открытый, доброжелательный. С ним очень легко в общении и мы с ним родом из одного края - с Забайкальского. Каких бы вершин он не достиг, всегда остаётся открытым, желающим помогать. Такое редко встречается.
- Обещала коллегам задать вам вопрос. Намгар - ваше настоящее имя?
- О, это моё настоящее имя. В детстве никого больше в моем окружении не было с таким именем. Постоянно думала: ну, надо же, никогда у нас в Агинске этого имени не слышала. Потом выяснилось, что это тибетское имя, причем мужское. В Монголии много мужчин с таким именем. Один монах сказал мне, что оно переводится как «белое облако». Недавно я смотрела в интернете, около 20 девочек уже с этим именем (смеётся,- прим. авт.).
- Мы впервые общаемся лично, и первое, что приходит в голову - вы лучезарна. Скажите, откуда это в вас?
- Спасибо, очень приятно (смеется,- прим. авт.). Я стараюсь принимать свои ошибки, как жизненный опыт, который меня готовит к следующему этапу в жизни. С годами легче смотреть на мир с позитивом и оптимизмом. Привыкла воспринимать всё с благодарностью. И хорошее, и плохое нас делает мудрее, дарит нам бесценный жизненный опыт, и существует всегда такая закономерность, что после трудностей всегда жизнь радует или благодарит щедро радостью и удачей. Трудностям нужно даже радоваться! Если они постучались в дверь, значит, ты правильно идёшь (смеётся, - прим. авт.) Мы с Женей (супругом - прим. авт.) в этом отношении очень друг с другом похожи. Не было в нашей жизни такого момента, чтобы нас проблемы одолели, и мы в горести, печали и депрессии опустили руки. Многое Женя привнёс в мою жизнь. Он такой…глубокий человек, благодаря ему я всегда смотрю в будущее с энтузиазмом и любопытством.
- Сколько вы вместе?
- А он понимает бурятскую речь?
- Понимает, хотя я его никогда не учила бурятскому языку. Мы в семье говорим по-бурятски. Всё время мне вспоминается фильм по Булгакову «Собачье сердце». Эпизод с Шариковым, помните? Когда он становился человеком, отдельные какие-то слова говорил (смеется,- прим. авт.). Так и Женя. Сидим, и вдруг он начинает выдавать словосочетания по-бурятски! Не всегда, правда, они соединены между собой логически (смеется,- прим. авт.), поэтому получаются перлы на бурятском языке, что часто вызывает взрыв хохота. Просто поражаюсь, спрашиваю его: откуда ты эти слова говоришь? Отвечает, что понятия не имеет. А вот с сыном дома с самого его детства я говорю по-бурятски.
- Чем у вас сейчас сын занимается? Сколько ему уже?
- Тимуру 21. Он поступил на социолога-политолога по своему выбору после окончания школы. А в процессе уже учебы решил, что хотел бы еще заниматься музыкой. Поэтому, он поступил еще в музыкальное училище и сейчас учится одновременно в двух учебных заведениях.
- Вы бы хотели, чтобы ваш сын стал музыкантом?
- А он что у вас слушает?
- О, совершенно разную музыку! Мировых рок-музыкантов, джаз… Женя ему раньше подкидывал, когда он был маленький. И сейчас я рада, что у него хороший музыкальный вкус.
- Сейчас он с вами не приехал?
- Нет, в этот раз он остался в Москве из-за учёбы. Но он всегда, конечно, с радостью приезжает при первой возможности.
- Скажите, вы, будучи здесь, замечаете, как с годами меняется наш город и Бурятия в целом?
-Да, конечно. Не только приезжая в Улан-Удэ, мы всегда душой и сердцем с нашей Бурятией, где бы ни были, мы следим за событиями на Родине и стараемся всегда быть в курсе, что происходит. Улан-Удэ всегда радует, город развивается, строится и с каждым годом все краше и краше. Правда, немного огорчает количество рекламных щитов на улицах города, что, на мой взгляд, не очень украшает наш город.
Мой родной край Агинское, село Кункур, где я родилась, моя колыбель... Мы при первой возможности ездим в родные края, где бескрайние просторы, степи, где я всегда чувствую духов, хозяев нашей земли. Они дают мне энергию, поддерживают, смотрят за мной, охраняют и оберегают. Я всегда мысленно с моим родным домом.
- Каково после этого жить в душной московской квартире? Вы в Москве уже больше десяти лет.
- Да, с 1997 года. Вы правы, жить в Москве, в квартире, мы не любим. Но скоро мы, наконец, планируем перебраться за город. Будем жить на земле, исполнится наша мечта. Иногда хочется всё бросить и уехать в наши степи. Поставить юрту в степи и жить у нас в Кункуре. Поэтому очень важно для нас, время от времени навещать родные края. На все приглашения и предложения поработать дома мы всегда с радостью отзываемся. Приехать домой - для нас всегда самое желанное событие. И для меня и для Жени.
Марина Игумнова, «Байкал-Daily»
Читают сейчас
