«Молодежь Бурятии»: Знаменитые «наркомовские» сто грамм были боевыми
Общество,
04.05.2011 16:42.
Приближающийся День Победы поневоле заставляет вспомнить о небезызвестной «наркомовской норме»
Множество легенд и откровенно теплых воспоминаний самих ветеранов Великой Отечественной связаны с водкой, выдававшейся на фронте. Можно смело сказать, что «наркомовская норма» была в строю почти с самых трудных начальных месяцев войны и до ее окончания. А что по этому поводу говорят документы?
Первое распоряжение о спиртных напитках на фронте – приказ Народного комиссара обороны от 25 августа 1941 года «О выдаче военнослужащим передовой линии действующей армии водки». В нем было сказано: «С 1 сентября 1941 года производить выдачу сорокаградусной водки в количестве 100 граммов в день на человека красноармейцам и начальствующему составу передовой линии действующей армии». Наши земляки-воины из Бурятии, участвовавшие в составе сибирских дивизий в обороне Москвы, единодушно утверждали на вечере, посвященном годовщине первого крупного успеха в войне, что в подмосковных окопах отражать натиск врага им помогала водка. На нее в условиях небывалых морозов 41-го командование не скупилось. Правда, позднее поить всех находящихся на передовой линии перестали.
Во второй половине мая 1942 года в частях Красной Армии зачитывали крайне неприятный для личного состава приказ Государственного Комитета обороны: «Прекратить с 15 мая 1942 г. массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии. Сохранить ежедневную выдачу водки только военнослужащим частей передовой линии, имеющим успехи в боевых действиях, увеличив норму выдачи водки до 200 грамм на человека в день. Всем остальным военнослужащим передовой линии выдачу водки по 100 грамм на человека производить в следующие революционные праздники: 7-8 ноября, 5 декабря (День конституции), 1 января, 23 февраля, 1-2 мая, 19 июля (Всенародный день физкультурника), 16 августа (День авиации), 6 сентября (Международный юношеский день), а также в день полкового праздника (сформирования части)».
Тем самым командование Красной Армии косвенно признавало великое значение спиртных напитков в ходе боевых действий. Надо было понимать, что страна находилась в тяжелейшем положении: спирт был крайне необходим для медицинских целей и производства лекарственных препаратов, а высвободившиеся людские трудовые резервы были брошены, прежде всего, на выпуск оружия. Так что вскоре был отменен и приказ о 200 граммах. Шестого июня 1942 года ГКО постановил: «Сохранить ежедневную выдачу водки в размере 100 грамм только тем частям передовой линии, которые ведут наступательные операции. Всем остальным военнослужащим передовой линии выдачу водки по 100 грамм производить в революционные и общенародные праздники».
Надо полагать, норма в 200 граммов была признана чрезмерной даже за боевые успехи. Да и с успехами в мае-июне 1942 года дело обстояло неважно. Тогда Красная Армия отступала, а до Сталинграда еще было далеко.
За утечку водки отвечал комиссар
Но лишившиеся ежедневной водочной порции войска не хотели дожидаться Всенародного дня физкультурника или Международного юношеского дня и находили свои способы обходить начальственные запреты. Поэтому заместитель Народного комиссара обороны генерал-лейтенант интендантской службы Хрулев подписал приказ «О порядке хранения и выдачи водки войскам действующей армии».
В приказе было сказано: «Несмотря на неоднократные указания и категорические требования о выдаче водки в действующей армии строго по назначению и по установленным нормам до сих пор не прекращаются случаи незаконной выдачи водки. Водка выдается штабам, начсоставу и подразделениям, не имеющим права на ее получение». Для пресечения нецелевого использования водки было приказано: «Отпуск водки армиям и соединениям производить только с разрешения начальника тыла Красной Армии по указаниям Генерального штаба. Для хранения водки организовать особые хранилища при фронтовых и армейских продовольственных складах. Назначить заведующего хранилищем и одного кладовщика из числа специально подобранных честных, проверенных лиц, могущих обеспечить полнейшую сохранность водки. Хранилища после приемно-расходных операций опечатывать, ставить караул. В состав караула выделять строго проверенных лиц. На военные советы фронтов и армий, командиров и комиссаров возлагаю ответственность за правильность хранения, расходования и учета водки, водочной посуды и тары».
Увы, самые строгие меры не помогали. Ни специально подобранные кладовщики «из числа проверенных лиц», ни комиссары уберечь от расхищения водку не могли.
«Пьешь и не пьянеешь»
Может быть, вообще не стоило выдавать водку? Может быть, надо было установить фронтовой «сухой закон»? Но страшный парадокс войны в том и состоял, что без нее на фронте обойтись было нельзя. Человек, ежедневно рискующий жизнью, должен как-то расслабиться, снять стресс. Об этом говорят и современные медицинские исследования: водка – мощный антидепрессант.
Инвалид Великой Отечественной, уроженец Улан-Удэ И.А. Григорьев, ныне покойный, рассказывал: «Странная штука, эта водка. Лежишь в окопе, понемногу мандраж бьет – сейчас взводный скомандует в атаку. А что такое атака в полный рост после хиленькой минометной артподготовки? Почти верная смерть. И вроде выдали тебе аж 200 грамм, да еще вместо погибшего соседа принял на грудь сто граммов. Пьешь, хочешь опьянеть, чтоб страх прогнать – кому жить неохота? – и не пьянеешь! В той атаке меня и ранило, но высотку мы все-таки взяли! А от взвода осталась треть...»
Ветеран войны Т.П. Башкуев, призванный в армию еще 1939-м, писал с фронта, что в летом 41-го их часть попала в окружение под Смоленском. Люди не ели две недели, питались корой деревьев и незрелой ягодой. Повезло, что в самом начале при отступлении наткнулись на емкость колхозного спирта, видимо, для животноводческих целей. Политрук выдавал ежедневно по 50 грамм спирта. Тем и «питались», а потом с боями вышли из окружения, сохранили знамя части и не были расформированы Никто не попал в штрафбат. Позднее Тарас Башкуев брал Берлин уже в звании лейтенанта и вспоминал, что немцы, отступая, специально оставляли цистерны со спиртом, но не с этиловым, а метиловым, чтобы красноармейцы травились. Но смекалистые Теркины, как писал Твардовский, были в каждом взводе и быстро раскусили хитрость фрицев, для чего у каждого старшины была за голенищем сапога медная проволочка, посредством которой определялась пригодность питья.
Пили солдаты не пьянства ради. Сапер А. Г. Морозов, также наш земляк, рассказывал, что как-то срочно наводили переправу в Польше, стоя по пояс в ледяной воде, а мимо по понтонам уже шли войска. Так вот им прямо в воде по приказу комбата давали водки и тушенки (возможно, улан-удэнской). Известный писатель Виктор Астафьев, бывший пехотинец, на встрече с читателями отвечал на вопрос, чем ему запомнилась война – прежде всего тяжелой физической работой, выполнить которую можно было, если вовремя подвозили кашу и водку.
Вот выдержки из дневника фронтовика: «Дают по 100 граммов каждый вечер. Да и кормят хорошо. К празднику накапливаем понемногу водочки, чтобы выпить больше 100 граммов... Праздник прошел хорошо еще и потому, что накануне я уничтожил с воздуха головной танк. Днем достали самогонки и выпили перед обедом всей эскадрильей. Вечером выдали по 200 граммов. Вчера после ужина немного потанцевали под баян. По 100 граммов не давали, потому что не летали. После вылета дают всему экипажу: летчику, технику, вооружейнику. Тяжело пережить, как на твоих глазах, дымя, падает на землю самолет твоего товарища, а ты бессилен... А воевать-то надо! У нас нет случаев полетов нетрезвых летчиков».
Автор дневника – Герой Советского Союза Тимофей Сергеевич Лядский. Летчик-штурмовик, человек невероятной отваги, обладавший исключительным везением. Он сумел выжить, воюя в штурмовой авиации с 1941 по 1945 год. Случай редчайший. Обычно считалось, что пилот ИЛ-2 в среднем успевает сделать 11 боевых вылетов, прежде чем погибнуть. Сам Тимофей Сергеевич совершенно резонно писал в дневнике, что не рассчитывает дожить до конца войны. Но ему повезло. Спрашивается, смог бы он и миллионы таких же фронтовиков спасать нервную систему от ежедневного ожидания встречи со смертью каким-либо иным способом, кроме выпивки? Увы, другого столь же эффективного средства уберечь рассудок на войне человечество пока не придумало. И обойтись без него на полях сражений практически было невозможно. Спиртное выдавалось и в войсках союзников, не говоря уже про противника. Так что легендарные «наркомовские» сто граммов – тоже из боевого арсенала Победы, сообщает «Молодежь Бурятии».
Множество легенд и откровенно теплых воспоминаний самих ветеранов Великой Отечественной связаны с водкой, выдававшейся на фронте. Можно смело сказать, что «наркомовская норма» была в строю почти с самых трудных начальных месяцев войны и до ее окончания. А что по этому поводу говорят документы?
Первое распоряжение о спиртных напитках на фронте – приказ Народного комиссара обороны от 25 августа 1941 года «О выдаче военнослужащим передовой линии действующей армии водки». В нем было сказано: «С 1 сентября 1941 года производить выдачу сорокаградусной водки в количестве 100 граммов в день на человека красноармейцам и начальствующему составу передовой линии действующей армии». Наши земляки-воины из Бурятии, участвовавшие в составе сибирских дивизий в обороне Москвы, единодушно утверждали на вечере, посвященном годовщине первого крупного успеха в войне, что в подмосковных окопах отражать натиск врага им помогала водка. На нее в условиях небывалых морозов 41-го командование не скупилось. Правда, позднее поить всех находящихся на передовой линии перестали.
Во второй половине мая 1942 года в частях Красной Армии зачитывали крайне неприятный для личного состава приказ Государственного Комитета обороны: «Прекратить с 15 мая 1942 г. массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии. Сохранить ежедневную выдачу водки только военнослужащим частей передовой линии, имеющим успехи в боевых действиях, увеличив норму выдачи водки до 200 грамм на человека в день. Всем остальным военнослужащим передовой линии выдачу водки по 100 грамм на человека производить в следующие революционные праздники: 7-8 ноября, 5 декабря (День конституции), 1 января, 23 февраля, 1-2 мая, 19 июля (Всенародный день физкультурника), 16 августа (День авиации), 6 сентября (Международный юношеский день), а также в день полкового праздника (сформирования части)».
Тем самым командование Красной Армии косвенно признавало великое значение спиртных напитков в ходе боевых действий. Надо было понимать, что страна находилась в тяжелейшем положении: спирт был крайне необходим для медицинских целей и производства лекарственных препаратов, а высвободившиеся людские трудовые резервы были брошены, прежде всего, на выпуск оружия. Так что вскоре был отменен и приказ о 200 граммах. Шестого июня 1942 года ГКО постановил: «Сохранить ежедневную выдачу водки в размере 100 грамм только тем частям передовой линии, которые ведут наступательные операции. Всем остальным военнослужащим передовой линии выдачу водки по 100 грамм производить в революционные и общенародные праздники».
Надо полагать, норма в 200 граммов была признана чрезмерной даже за боевые успехи. Да и с успехами в мае-июне 1942 года дело обстояло неважно. Тогда Красная Армия отступала, а до Сталинграда еще было далеко.
За утечку водки отвечал комиссар
Но лишившиеся ежедневной водочной порции войска не хотели дожидаться Всенародного дня физкультурника или Международного юношеского дня и находили свои способы обходить начальственные запреты. Поэтому заместитель Народного комиссара обороны генерал-лейтенант интендантской службы Хрулев подписал приказ «О порядке хранения и выдачи водки войскам действующей армии».
В приказе было сказано: «Несмотря на неоднократные указания и категорические требования о выдаче водки в действующей армии строго по назначению и по установленным нормам до сих пор не прекращаются случаи незаконной выдачи водки. Водка выдается штабам, начсоставу и подразделениям, не имеющим права на ее получение». Для пресечения нецелевого использования водки было приказано: «Отпуск водки армиям и соединениям производить только с разрешения начальника тыла Красной Армии по указаниям Генерального штаба. Для хранения водки организовать особые хранилища при фронтовых и армейских продовольственных складах. Назначить заведующего хранилищем и одного кладовщика из числа специально подобранных честных, проверенных лиц, могущих обеспечить полнейшую сохранность водки. Хранилища после приемно-расходных операций опечатывать, ставить караул. В состав караула выделять строго проверенных лиц. На военные советы фронтов и армий, командиров и комиссаров возлагаю ответственность за правильность хранения, расходования и учета водки, водочной посуды и тары».
Увы, самые строгие меры не помогали. Ни специально подобранные кладовщики «из числа проверенных лиц», ни комиссары уберечь от расхищения водку не могли.
«Пьешь и не пьянеешь»
Может быть, вообще не стоило выдавать водку? Может быть, надо было установить фронтовой «сухой закон»? Но страшный парадокс войны в том и состоял, что без нее на фронте обойтись было нельзя. Человек, ежедневно рискующий жизнью, должен как-то расслабиться, снять стресс. Об этом говорят и современные медицинские исследования: водка – мощный антидепрессант.
Инвалид Великой Отечественной, уроженец Улан-Удэ И.А. Григорьев, ныне покойный, рассказывал: «Странная штука, эта водка. Лежишь в окопе, понемногу мандраж бьет – сейчас взводный скомандует в атаку. А что такое атака в полный рост после хиленькой минометной артподготовки? Почти верная смерть. И вроде выдали тебе аж 200 грамм, да еще вместо погибшего соседа принял на грудь сто граммов. Пьешь, хочешь опьянеть, чтоб страх прогнать – кому жить неохота? – и не пьянеешь! В той атаке меня и ранило, но высотку мы все-таки взяли! А от взвода осталась треть...»
Ветеран войны Т.П. Башкуев, призванный в армию еще 1939-м, писал с фронта, что в летом 41-го их часть попала в окружение под Смоленском. Люди не ели две недели, питались корой деревьев и незрелой ягодой. Повезло, что в самом начале при отступлении наткнулись на емкость колхозного спирта, видимо, для животноводческих целей. Политрук выдавал ежедневно по 50 грамм спирта. Тем и «питались», а потом с боями вышли из окружения, сохранили знамя части и не были расформированы Никто не попал в штрафбат. Позднее Тарас Башкуев брал Берлин уже в звании лейтенанта и вспоминал, что немцы, отступая, специально оставляли цистерны со спиртом, но не с этиловым, а метиловым, чтобы красноармейцы травились. Но смекалистые Теркины, как писал Твардовский, были в каждом взводе и быстро раскусили хитрость фрицев, для чего у каждого старшины была за голенищем сапога медная проволочка, посредством которой определялась пригодность питья.
Пили солдаты не пьянства ради. Сапер А. Г. Морозов, также наш земляк, рассказывал, что как-то срочно наводили переправу в Польше, стоя по пояс в ледяной воде, а мимо по понтонам уже шли войска. Так вот им прямо в воде по приказу комбата давали водки и тушенки (возможно, улан-удэнской). Известный писатель Виктор Астафьев, бывший пехотинец, на встрече с читателями отвечал на вопрос, чем ему запомнилась война – прежде всего тяжелой физической работой, выполнить которую можно было, если вовремя подвозили кашу и водку.
Вот выдержки из дневника фронтовика: «Дают по 100 граммов каждый вечер. Да и кормят хорошо. К празднику накапливаем понемногу водочки, чтобы выпить больше 100 граммов... Праздник прошел хорошо еще и потому, что накануне я уничтожил с воздуха головной танк. Днем достали самогонки и выпили перед обедом всей эскадрильей. Вечером выдали по 200 граммов. Вчера после ужина немного потанцевали под баян. По 100 граммов не давали, потому что не летали. После вылета дают всему экипажу: летчику, технику, вооружейнику. Тяжело пережить, как на твоих глазах, дымя, падает на землю самолет твоего товарища, а ты бессилен... А воевать-то надо! У нас нет случаев полетов нетрезвых летчиков».
Автор дневника – Герой Советского Союза Тимофей Сергеевич Лядский. Летчик-штурмовик, человек невероятной отваги, обладавший исключительным везением. Он сумел выжить, воюя в штурмовой авиации с 1941 по 1945 год. Случай редчайший. Обычно считалось, что пилот ИЛ-2 в среднем успевает сделать 11 боевых вылетов, прежде чем погибнуть. Сам Тимофей Сергеевич совершенно резонно писал в дневнике, что не рассчитывает дожить до конца войны. Но ему повезло. Спрашивается, смог бы он и миллионы таких же фронтовиков спасать нервную систему от ежедневного ожидания встречи со смертью каким-либо иным способом, кроме выпивки? Увы, другого столь же эффективного средства уберечь рассудок на войне человечество пока не придумало. И обойтись без него на полях сражений практически было невозможно. Спиртное выдавалось и в войсках союзников, не говоря уже про противника. Так что легендарные «наркомовские» сто граммов – тоже из боевого арсенала Победы, сообщает «Молодежь Бурятии».
Уважаемые читатели, все комментарии можно оставлять в социальных сетях, сделав репост публикации на личные страницы. Сбор и хранение персональных данных на данном сайте не осуществляется.
