Бурятский рэпер Хаски: Я приехал из провинции, где отвратительная нищета

The Village встретился с молодым российскии рэпером Хаски в Доме аспирантов и стажеров МГУ (ДАС), где он прожил пять лет, и узнал, каково было подростку из Бурятии вливаться в журналистскую тусовку, как студенты лучшего вуза страны занимаются сексом в общежитии и почему жители Патриарших прудов не должны решать, кому пить в этом районе

Про общежитие

Я приехал в Москву из своего родного города Улан-Удэ, когда мне было 16 лет, — только-только окончил школу. Я хорошо сдал ЕГЭ, хотя отличником никогда не был, и поступил на факультет журналистики МГУ. Поселился в общаге вуза — ДАСе. Сначала мне показалось, что все люди здесь такие слабые! И это у всех моих земляков такое впечатление. А я был решительно настроен работать, учиться, деньги зарабатывать.

Вообще, на журфак я случайно попал. Мне просто хотелось уехать из дома — делать там было нечего. В определенном возрасте всем хочется сбежать куда-то. А единственный вариант, который у меня был, — бесплатное общежитие. В нем я и прожил пять лет, до самого выпускного.

В одной комнате со мной жили еще четыре чувака — ребята из разных уголков страны, с некоторыми из них мы до сих пор поддерживаем связь. Эти чуваки учились на моем факультете, как и вообще все люди на восьмом этаже. Сейчас здесь, кажется, биологи живут. А внизу были почвоведы, совершенно отлетевшие люди. А еще ниже — какие-то совсем инфернальные создания.

С соседями по комнате мы, конечно, часто выпивали, у нас постоянно проходили тусовки. К нам ходили разные девушки. Но у меня было очень мало романтических связей с женщинами. С одной девушкой из студенческих времен я встречался много-много месяцев — да, пожалуй, и все. Я в принципе не ветреный. Какой-нибудь «Тиндер» явно не моя тема. С людьми, которые им пользуются, я бы предпочел ничего общего не иметь.

Мои соседи по комнате были людьми достаточно стеснительными, поэтому стремались животных половых проявлений. Но были в нашей общаге комнаты, где каждую кровать отгородили ширмой, и по ночам там активно и безудержно происходила любовь.

В ДАСе тяжело остаться одному, а мне этого очень хотелось, особенно когда я писал песни. В такие моменты ты мечешься по комнате, кривляешься, жестикулируешь — как человек с расческой, который стоит перед зеркалом и представляет, что поет на сцене. Со стороны все это выглядит нелепо и убого — человек ***** (фигню) шепчет себе под нос. Поэтому нужно одиночество. Летом в общаге с ним было попроще — пацаны разъезжались на каникулы, и я оставался один в комнате. Сам я домой ездил, как правило, недели на три за все лето, потому что постоянно работал. Так что приходилось брать отпуск.

Наверное, мне нравится ДАС, его характерная архитектура. Но вот сейчас я здесь и не испытываю ностальгии. Наверное, потому, что уехал отсюда всего полтора года назад.

Про университет

Я поступал в университет летом 2010 года, когда здесь горели торфяники. Все стояло в дыму, я чувствовал себя отвратительно и думал, что не смогу жить в этом городе. В Улан-Удэ летом светит солнце, а в Москве тогда я ничего подобного не увидел — только дым и смог. Еще меня смутило, что здесь людей очень много — странных и разных.

В конце первого курса, в 2011 году, я начал ходил на все эти акции протеста оппозиции. Почему? Ну, я приехал из глубокой провинции, где отвратительная нищета. А потом попал в Москву, сходил на занятия в универ — а там у моей одногруппницы сумка за 6 тысяч баксов. Я впервые так близко увидел социальное неравенство и подумал, что, наверное, в моей стране что-то не так. На тот момент оппозиционное движение предлагало плюс-минус адекватную реакцию на происходящее. Плюс митинги были в тренде. И я — сознательно или подсознательно, *** (фиг) знает — вписался в этот тренд. Все ходили — и я ходил. Хотя с моей стороны это было совершенно искренне.

Но я не хочу обидеть студенток с сумками. Они же не виноваты, что у них есть бабки. Они бесполезные существа, конечно, но все-таки. Просто все мои университетские друзья жили в общаге. Эти люди — отдельно, те — отдельно. Ты оканчиваешь вуз и снимаешь комнату за десятку. А кто-то продает пять хат и уезжает в Лондон. Это два мира, они никак не соприкасаются. Только если на занятиях, на которые я почти не ходил.

Честно говоря, я не люблю свой факультет. Ходил туда просто потому, что надо. И если я иду по Моховой, мне до сих пор становится не по себе. Не люблю этот район. А еще не люблю самый центр Москвы, где Красная площадь, Тверская, вот это все. Там слишком много людей.

Но были в универе и свои плюсы — одно время я ходил на мюзиклы бесплатно, по студенческому билету.

Про журналистику и работу

В Москве я быстро адаптировался и еще на первом курсе начал работать по специальности.

Тогда мне была интересна журналистика, так что я вертелся, пытаясь заработать, даже небольшую карьеру сделал. Я на НТВ работал, потом — на ВГТРК. Но вообще, я всегда хотел быть военным корреспондентом. И если бы сейчас меня позвали на такую работу в любое издание, я бы пошел, не раздумывая. Это интересная работа, потому что сегодня все самое важное происходит в независимых республиках. Если ты журналист, то, наверное, там твое место должно быть, я так думаю.

Я всегда хотел быть пассионарным. Конечно, я себя не поставлю в один ряд с людьми, которым действительно можно приписать это качество. Но я делаю только то, что хочу, а это одно из условий пассионарности. С огромным количеством мощных людей я познакомился в Новороссии, когда ездил туда как журналист. Помню, приехал и начал там бродить с камерой — я думал, что раз я журналист, то мне, наверное, надо быть журналистом, а не участвовать в боевых действиях. Смалодушничал, наверное.

Потом я уехал — надо было писать диплом, да и девушка в Москве ждала, каждый день писала. А когда решил поехать туда второй раз, уже в ином качестве, очень сильно изменилась внутриполитическая ситуация там, на месте, смысла уже не было. Я решил отложить повторную поездку, окончить универ. А его можно было и не оканчивать, никому этот диплом не нужен. Так и не съездил, в общем.

Сейчас я не работаю. Несколько месяцев скромно живу на бабки, заработанные на рэпе. Мне немного надо; я ничем существенным, кроме музыки, не занимаюсь, пока так. Она позволяет мне оплачивать жилье, но периодически приходится подрабатывать. Вот недавно я стоял на билетном контроле концерта Big Russian Boss, было смешно.

Если не хотеть работать, то можно и не работать, при этом нормально жить. Работа — это мрак, 99 % людей недовольны своей жизнью из-за нее. Однажды я понял, что занимаю чье-то место, сижу в офисе и от всего нос ворочу. А надо честно жить и честно поступать: если нынешняя работа не нравится, иди и делай что-то другое, что-то свое. Исключение — семейные люди, которым нужно содержать кого-то, кроме себя.

Самое паскудное — когда люди держатся за иллюзорный престиж. Ведь, раздавая листовки, можно заработать больше, чем работая на телике, — это я могу авторитетно заявить. Еще можно заработать деньги, если ходить и просить милостыню, — все зависит от степени свободы человека. Проститутки продают, грубо говоря, мясо свое, тело, а все эти люди в пиджачках душу продают. Проститутки лучше.

Уже очень давно я не покупаю шмотки — нет денег. Вот недавно ребята из adidas подогнали мне какое-то количество вещей бесплатно. Еще у меня есть дорогущий пуховик Moncler за 100 тысяч рублей. Его знакомый взрослый дядя подогнал позапрошлой зимой, когда мне не в чем было ходить. Я пытаюсь продать его все это время, но покупателей не нашлось пока.

adidas и прочие корпорации, конечно, ****** (плохие). Не конкретные люди, а сама система. Но если мне бесплатно дают одежду, почему я должен от нее отказываться? Надо пользовать эти конторы, они все равно беднее не станут. Тем более я люблю спортивные костюмы и их все равно нужно где-то брать.

Про Москву

Сначала я увидел богатую Москву — ту, что на витринах, или ту, что на журфаке. А потом понял, что здесь огромное количество плохо живущих людей — в Алтуфьеве, на «Пражской», в Чертанове.

Я люблю просто гулять по улицам, но Москва к этому не особенно располагает. Однажды я уехал в Питер и несколько месяцев постоянно гулял. А здесь выйдешь — дома все одинаковые, *** (зачем) на них смотреть.

Центр Москвы меня не привлекает. Ну, разве что на Китай-городе вроде ничего. Но вообще в центре меня ничего не цепляет так, чтобы я мог сказать, что вот мое любимое место, здесь я часто хожу с кофейком. Я и кофеек-то не пью.

Конечно, мне нравятся дикие московские парки: Царицыно, Коломенское, Лосиный Остров. Но, наверное, нет таких людей, которые бы их не любили.

Мне нравится сталинская архитектура. Однажды я даже бухал на 20-м этаже Котельнической высотки. Одно время я часто бывал в «Москва-Сити», когда работал в конторе, где мы снимали рекламные ролики про колбасу — на волне импортозамещения.

Ем я обычно дома, а пью иногда в барах, но очень редко, конечно. Одно время я жил в Бутове, мне нравилось ходить в местную «Кружку». Столько историй там произошло! Вообще, Бутово — замечательный, очень чистый и спокойный район. А вот район «Пражской» — просто мрак. Помню, гулял там, и мне стало очень страшно.

Мне часто бывает неуютно в Москве, здесь невозможно остаться одному. А метро похоже на один большой лифт, где люди стоят нос к носу. Хотя порой бывает любопытно поразглядывать пассажиров.

Очень своеобразный район — Патриаршие пруды. Раньше я любил гулять в этом месте: можно лечь на газон и просто пялиться на уток. Но особенно меня этот район заинтересовал после того скандала. Помните, когда местные жители возмутились, что там все пьют? И я подумал — с какой стати эти люди вообще считают себя хозяевами этой земли? Почему не я? Или мой друг Гриша?

Я не питаю никакого особенного уважения к благосостоянию — это наша страна, она для всех. Захочу — упаду в этот Патриарший пруд и утону. Пора честно признать — что-то не так с людьми, которые считают себя Преображенскими, а всех остальных — Шариковыми. Они очень много думают о себе, это омерзительно. Я бы всех их посадил на пароход и куда-нибудь сплавил.

Я слышал про московские сквоты, но это полный бред. Какие-то причесанные чувачки сидят с макбуками и занимаются ****** (ерундой). Это поза. Настоящие московские сквоты только там, где таджики живут. Например, неподалеку от ДАСа они занимают весь дом, и это мрак, а не жизнь. Гастарбайтеры — чрезвычайно напуганные люди, так что я никогда их не боюсь, когда хожу ночью по улицам. Здесь они настоящие рабы.

Сейчас я живу в районе станции метро «Проспект Вернадского», это очень хорошее место. Такое ощущение, что я кого-то обманул, когда начал снимать эту квартиру. Мы втроем арендуем однушку — я, мой брат и друг. Живем как в общежитии.

По большому счету я не хочу находиться в Москве. Но у меня нет другого выхода: в нашей стране не развиты региональные центры, есть только одна точка притяжения — Москва. Ну, Питер еще. Я бы с удовольствием жил дома в Улан-Удэ, но там нечего делать, да и не смотаешься лишний раз куда-то из-за дорогих авиабилетов: перелет туда стоит тысяч 20. Денег там тоже особо не заработаешь. Но если будет возможность уехать домой и при этом тотально не потеряться в жизни, я ей воспользуюсь.

На мой взгляд, нужно активно инвестировать в Сибирь и Дальний Восток. А из Москвы хорошо бы всех расселить, все имущество экспроприировать. Можно с меня начать, я не против!

Про политику

Я не вижу противоречия в том, что сначала я стоял на Болотной площади, а потом топил за ДНР. Если ты считаешь, что Крым наш, это не обязательно определяет тебя как путиниста, есть много оттенков. Дураки этого не понимают, ну да ладно.

Я никогда не был против — ни когда ходил на Болотку, ни раньше или позже — того, чтобы Россия становилась больше географически и демографически. Поэтому присоединение Крыма и восстания в республиках я поддержал, ведь это русские земли. Все эти конфликты — следствие развала Советского Союза, неправильного, несправедливого, варварского. Земли, которые оказались в некоторых других государствах, оказаться там, на мой взгляд, не должны были. Люди, понимающие суть истории, понимающие все эти процессы, предсказывали нечто подобное украинцам еще в 90-х. Взять хотя бы чеченский конфликт. Как все это называется? Послеродовые травмы, наверное.

Можно подумать, что я левак, но это не совсем правда. Правых и левых уже нет, наверное. Эта классификация была придумана хренову тучу лет назад. А сейчас мир меняется каждую пятилетку. Глупо говорить о том, что сохранилась какая-то градация — левые, правые. Но есть идеи, которым я сочувствую. Впрочем, они достаточно расплывчатые и размытые. Поскольку человек я творческий, то даже политику воспринимаю через художественную систему. Я не могу сказать: «Епта, я сейчас вам Маркса начну цитировать». Это глупо. Я что-то чувствую, и все. Например, то, что общество устроено несправедливо.

Мне нравятся времена, которые влекут за собой перемены, — они эмоционально подпитывают. А когда кто-то перевирает происходящее — это отвратительно. Недавно погиб очень хороший человек — Моторола. Как бы кто к нему ни относился, нельзя отрицать, что это фигура, исторический персонаж, очень пассионарный. А какие-то падлы на тех же Патриарших считают, что имеют право высказываться о нем негативно. Может, и имеют, мы все свободные люди, но я бы это право у них с удовольствием отнял раз и навсегда.

Повторюсь, что не считаю себя левым, — это клише. Допустим, кто-то говорит: «Я — русский националист». Но на самом деле он может быть не совсем националист, все может быть сложнее. Может быть, он просто государственник. Или нацист. Или просто дурак. Или я, может быть, дурак.

Про книги, кино и тусовки

В детстве мне привили привычку читать, и до сих пор я делаю это для удовольствия, а не для того, чтобы стать умнее или козырнуть в разговоре каким-то фактом. Пока я учился на журфаке, нам задавали читать действительно много литературы — и я читал.

Не думаю, что так уж важно, что конкретно ты читаешь: это вкусовщина, не более. Можно прочитать газетную заметку, которая перевернет твое сознание.
А можно прочитать книгу, которую какой-нибудь критик назвал лучшим романом столетия, и ничего не почувствовать.

Главное — интересоваться жизнью. Лучше даже не читать или смотреть, то есть потреблять контент, как у нас все делают, а пытаться жить хоть как-нибудь: любить, жениться, разводиться, куда-то ездить, умирать, может быть, торчать. А то люди сейчас все отвратительно одинаковы, рэперы в том числе. Еще сериальчики эти... Иногда кажется, что у всех по 28 жизней — столько времени люди тратят на блажь.

В кино я хожу только когда не один — туда, где подешевле и где показывают нормальные фильмы. Я не осуждаю любителей американских блокбастеров, вот «Крепкий орешек» — хороший фильм. Не хочу понтоваться своими вкусами. Скажу сейчас, что мне нравится Бергман, и все подумают: «Ах ты ж, ***** (блин)». Но вообще, Бергман мне и правда нравится. Хотя любое кино можно посмотреть — даже самое говнистое, «Гарри Поттера» какого-нибудь. Не надо быть снобом.

Я не особо хожу по концертам. Чаще всего меня куда-то зовут, а я не прихожу. Не люблю тусоваться в клубах, предпочитаю кухонные попойки — это известно всем моим друзьям. Хотя недавно я познакомился с интересными ребятами из команды «Русского аттракциона». Они в формате развлекалова занимаются на самом деле метафизикой. Думаю сходить на их следующую вечеруху.

Про рэп

Я начал писать рэп лет в 15. А когда переехал в Москву, забросил. Решил, что хочу заниматься чем-то другим. Но потом случились болотные протесты, и они меня вдохновили на то, чтобы вернуться к музыке.

Сейчас в музыке все одинаковое, беззубое — любой дурак вроде меня может что-то необычное записать, и об этом кто-нибудь да будет говорить.

Недавно меня начали узнавать на улицах. Но часто вроде помнят лицо, но не понимают, кто я. Часто меня бесит, когда узнают. И мне не очень приятно, когда люди хвалят мои треки. Иногда так хвалят, что потом становится грустно: словно меня хвалят не за то, за что нужно. Бывает, какие-то люди пишут, что я красава. Но это просто тренд сработал. Небольшой, но тренд.

Я совру, если скажу, что не пытался в него влиться. Мне всегда было интересно управлять чем-то или кем-то. Я подумал, что если попробую, то, с одной стороны, себе не изменю, а с другой — интересно посмотреть на реакцию окружающих. Кажется, я чуть-чуть угадал.

Рэп-баттлы мне категорически не нравятся: это спорт, который к музыке не имеет никакого отношения. Это не плохо, просто спорт — дисциплина, где все завязано на конкуренции. Я видел несколько баттлов — иногда это весело. Но недавно включил какой-то очередной, а там половина времени отведена рекламе, а потом начали баттлиться какие-то блогеры. И это не моя история вообще.

У меня была возможность стать баттл-рэпером. Есть один друган, который однажды мне это устроил. Я написал стихотворение про чужих мам — такое смешное, — вышел и прочитал. Но там тебя окружают пьяные школьники, которые выпили немножко пива, и теперь им как будто немножко плохо. Так что я оттуда быстро свалил — не выдержал я агрессии мамкиных злодеев. Это просто беспонтовые злые дети и больше ничего. Вот такой фундамент у всей этой баттловой истории.

Сейчас я пишу треки вроде как по социальному заказу, каким его вижу, — ведь идейных музыкантов в России вообще нет. Все гладкие, прилизанные, одинаковые, и особенно это видно как раз на баттлах. Вот вы говорите —Гнойный, но лично с ним я не знаком. Я ему симпатизирую немножко, потому что он левак. Хотя он тоже, наверное, такой левак, что ***** (совсем) не левак. Скорее всего, это какая-то поза. Музыку он делает так себе. Все песни про себя любимого, ничего нового.

Про друзей и соседей

Я никогда не жил один. Только однажды недолгое время снимал отдельную комнату в большом доме. А один раз жил у чувака на кухне, но это же не считается? Короче, я еще не познал счастья или несчастья одиночного проживания.

У многих людей есть семья, дом. А у меня, поскольку я много переезжал, ощущение дома постепенно исчезло. Это не трагедия, и я точно не плачу от этого по ночам. Нет так нет. Поэтому мне легко даются любые переезды — для меня нет разницы, где заснуть. Или есть, но незначительная. Иногда я даже люблю в гости съездить просто затем, чтобы там спокойно поспать. Дома, допустим, дрянь, мрак, рожи пьяные. А в гостях мило и уютно.

У меня очень много друзей, и это странно: я ничего хорошего никому не сделал. Мои друзья — по всей стране: дома в Улан-Удэ, в Москве, в Питере, в Нижнем Новгороде. Я могу приехать куда угодно, и везде меня впишут.

Я вроде как поваренок, хорошо готовлю. Когда долго живешь в общаге, учишься готовить всякие крутые штуки. Я хорошо справляюсь с выпечкой, морковное печенье у меня четко идет. Если есть все ингредиенты — что, к сожалению, бывает редко, — я готовлю с удовольствием. Но обычно ничего нет, честно говоря. Вообще, много времени провожу именно на кухне в своей квартире. Даже песни там пишу: беру покрывало, стелю его на пол и пишу лежа. Просто у нас нет стола, да и вообще мебели толком нет. Мы бичи, видимо.

Я так себе сосед, конечно. Чуваки от моих замечаний просто вешаются. Например, я часто ною, что кто-то долго моется и тратит много воды, а потом придется переплачивать за коммуналку. Хотя мы все равно за нее не платим. Такая у меня роль — всех воспитывать. Бессмысленная и беспощадная роль.