- Радна Филиппович, кто и как придумывал такие яркие образы?
- С режиссером всех этих картин Давидом Яновичем Черкасским мы работали вместе с 1961 года. Так долго, наверное, никто совместно проработать не может. Думаю, если бы я вмешивался в его дела, капризничал: «Мне это не нравится. Я это вижу по-другому», мы бы очень быстро разошлись. Но у меня другая установка. Я считаю своим долгом выполнять предписания режиссера. Мы с ним никогда не разговаривали об искусстве. Так, чисто бытовые беседы, приправленные матом и выпивкой.
Додик (Черкасский. - Ред.) - замечательный рисовальщик, и он чувствовал картинку. Мультипликационные персонажи, как вы сами понимаете, обычные уроды. В жизни не бывает таких людей - пропорции смещены, а все для того, чтобы их было удобно рисовать. Ведь картинки проходят через целые цеха, прорисовать персонаж должны разные работники, и не каждый может воплотить в рисунке то, что придумал художник. Додик это чувствует, а вот я - не очень. Хотя очень люблю процесс мультипликации, сам окончил профильный факультет во ВГИКе, но почувствовать это чувство смены пропорций мне не дано.
- Насколько важно участие актера в создании персонажа? В «Острове сокровищ», «Капитане Врунгеле», «Айболите» озвучивание на высшем уровне.
- В этом тоже огромная заслуга режиссера - найти общий язык с артистами. Наши мэтры очень любят кривляться. Например, покойный Михаил Ульянов, который всю жизнь играл маршалов, в последние годы стал сниматься в комедиях, и это ему жутко понравилось. Когда же запустили картину «Ворошиловский стрелок», Станиславу Говорухину стоило больших трудов уговорить Ульянова сниматься серьезно.
Вот и раньше, хотя гонорары за озвучивание были не очень высокие, актеры шли на это. Например, когда Зиновий Гердт приезжал в Киев, он озвучивал сразу по пять картин, автоматом - наработки великолепные, голос прекрасный. Да, деньги любил - естественное человеческое качество. А студия была огромная, по 200 фильмов в год выпускали, отчего же не поработать.
- Как долго раньше работали над картинами?
- На студии работало около двухсот человек на все картины. Деление шло по группам, каждая по десять человек. Картина отправлялась по цехам - по всей этой неповоротливой системе. Три серии мы делали за год. Тогда действовала плановая система, в том числе и в сфере мульти-пликации, и завершение года превращалось в какое-то сумасшествие. Если присмотреться, то концы картин, как правило, получаются смазанными. Это потому, что не успевали. Причем смысла в этой гонке не было никакого. После сдачи картины долго лежали, ждали переделок и выпуска.
Сейчас все происходит быстрее. В принципе, ты можешь сделать картину сам. Главное - наличие времени и материальных возможностей. Даже если рисовать вовсе не умеешь, можно найти приемлемую форму - и вперед! Вон как «Масяня» пошла, хотя это дилетантство чистой воды.
- А когда вы впервые взялись рисовать?
- Да кто в детстве не рисовал? Вот и я, как все, потихоньку. В Улан-Удэ, где я родился, был кружок в Доме пионеров, там я и начинал. В советские времена, кровавые и с дефицитом, воспитание подрастающего поколения было на высоком уровне.
- Потом был Всесоюзный государственный институт кинематографии в Москве. Трудно было попасть туда из Бурятии?
- Если бы я сейчас поступал во ВГИК, то не прошел бы ни за что. Все платное. В 1955 году, когда я поступал, было непросто. Конкурс на одно место был приличный, но я прошел с первого раза - мне повезло. Дело было при Хрущеве, а он был человек со странностями, и москвичей не любил. Я поступал вместе с Валерой Левенталем (народный художник СССР, художник-постановщик Большого театра. - Ред.), который был выше нас, провинциалов, по всем статьям. Он поступил только со второго раза. Сына члена академии художеств принимать не хотели - можете себе такое представить? Вот такое было время. Со мной диковатые ребята учились. Киргиз был, так он по-русски еле говорил. На него даже на военной кафедре рукой махнули.
Зато в тот период во ВГИКе подготовили великих людей: Винграновского, Шукшина, Тарковского. Недавно Наталья Кустинская умерла, а вот я вспоминаю, что она через год после меня во ВГИК поступала. Тогда красавицы пришли просто потрясающие. Мы, несчастные, на этих девок красивенных смотрели, а они на нас и внимания не обращали.
Помню картинку неимоверной яркости: май месяц, светит слепящее солнце. Мы выходим из института, а на крыльце стоят молодая и шикарная Людмила Гурченко со своим мужем Борисом Андроникашвили. Он княжеских кровей, полугрузин. Рядом другие красавцы грузины - братья Шенгелая. Все хохочут, все так ярко. А тут мы на их фоне - замарашки-провинциалы.
- Но зато потом вы работали на студии «Киевнаучфильм» и создали множество прекрасных мультфильмов. Скажите, а не было провалов в работе после развала СССР?
- Нет. Сейчас явно чувствуется отсутствие ремесленников. Мыслителей, философов целое море. Но тех, кто нудно чиркает тушью и карандашом, к сожалению, очень мало. Поэтому на них есть спрос во все времена. Простой пример - иллюстрации к детской книге. Ребенок разве поймет современное искусство? Ему нужна четкость, детализация и гиперреализм. И лучшие иллюстрации именно так и делаются, как, например, в «А-ба-ба-га-ла-ма-ге». Я тоже работал иллюстратором. Вот в Харькове готовится книга Всеволода Нестайко с моими иллюстрациями. Поэзию иллюстрировал.
- Приходилось слышать мнение культурологов о том, что в советские времена мультипликация допускала больше возможностей для самовыражения, чем кинематограф. Были проявления антисоветских настроений?
- Было несколько картин, которые положили на полку. Среди них работа Андрюши Хржановского «Стеклянная гармоника». Там, кстати, работал замечательный художник Юло-Ильмар Соостер с героической биографией. Эстонец, сидел в прошлом. Но мало кто помышлял о выражении запретных мыслей.
Зато когда свобода наступила и показали все картины, снятые с полки, выяснилось, что за редким исключением там лежала абсолютная дрянь. Их убрали не столько по идеологическим причинам, а потому, что это был мусор. Да и вообще, с приходом свободы стало ясно, что творцы к ней не готовы.
Вы только вспомните, какой кошмар снимали в начале 90-х. Это было так называемое «торжество вторых режиссеров». Взял деньги - снимаешь картину. И снимали все - Гарик Сукачев снял то, на что смотреть больно, Евдокимов сделал фильм, в котором кривлялся так, что дальше некуда. Только что штаны не снимали тогда. А ведь все равно не смешно. Оказывается, что когда творцов прижимают, они лучше работают
Справка:
Радна Сахалтуев родился в 1935 г. в Улан-Удэ. В 1955 г. поступил на художественный факультет Института кинематографии (ВГИК) в Москве, в группу рисованного кино. В 1961 г. по распределению попал на студию «Киевнаучфильм» в отделение мультипликации. Работал ассистентом художника-постановщика, художником-постановщиком. С 1969 года трудится в паре с режиссером Давидом Черкасским. Как художник-постановщик работал над мультфильмами «Волшебник Ох», «Приключения капитана Врунгеля», «Доктор Айболит», «Остров сокровищ» и другие, сообщает АиФ Украина.
