Жители Соснового Бора: Напавший на школу подросток готовился к атаке с лета

После нападения подросток нанёс себе раны, но его задержала военная полиция. В тот же день были задержаны двое возможных сообщников - его друг и окончивший школу молодой человек. Причастны ли эти двое к нападению на школу, пока неизвестно.

Нападение в Сосновом Бору произошло почти сразу после аналогичного случая в Перми — там 15 января два молодых человека набросились с ножами на учеников четвертого класса школы № 127, ранив 15 человек, а потом попытались покончить с собой. Также 17 января в поселке Смольное Челябинской области один девятиклассник ударил ножом другого из-за конфликта на перемене. Полиция отрабатывает версию, что все три случая были связаны между собой «посредством социальных сетей».

Депутат Госдумы и бывший министр образования Бурятии Алдар Дамдинов сказал, что причиной нападения в Улан-Удэ может быть «синдром подражания» случаю в Перми. Ученики пермской школы говорят, что нападавшие сами были подражателями, так называемыми колумбайнерами — увлекались эстетикой, связанной с трагедией в американской школе «Колумбайн» в 1999 году. Тогда двое старшеклассников застрелили из пистолетов и ружей 12 детей и одного учителя, ранили 37 человек, попытались поджечь учебное заведение, а когда приехала полиция, покончили с собой.

При этом большинство учеников школы № 5, с которыми удалось поговорить «Медузе» в день нападения, заявили, что Антон Б. увлекался другой сетевой субкультурой — движением «АУЕ» («Арестантский уклад един» или «Арестантское уркаганское единство»), последователи которого романтизируют тюремную и уголовную эстетику. Некоторые ученики заявили, что школа «буквально охвачена «АУЕ». Всеволод говорит, что увлекающиеся тюремной эстетикой люди в Сосновом Бору действительно есть. В подтверждение своих слов он отводит нас в подъезд своего дома и показывает выведенный маркером лозунг «Жизнь ворам!» и восьмиконечную звезду с аббревиатурой «Л.Х.В.С». «„Легавым — ничего, ворам — свободу, — объясняет молодой человек и уточняет: — Это я уже нагуглил». Версию о «принадлежности нападавшего к криминальной субкультуре «АУЕ» собираются проверить и следователи — однако она не является приоритетной.

«Чтобы добраться до поселка Сосновый Бор из центра Улан-Удэ, нужно минимум полчаса: городок стоит на самой окраине столицы Бурятии и отделен от нее сосновыми лесами, дачными участками и исправительной колонией № 2. До октября 2011 года Сосновый Бор был закрытым военным поселением, в августе того же года там проходила встреча бывшего президента России Дмитрия Медведева и главы Северной Кореи Ким Чен Ира. Сейчас городок входит в состав Улан-Удэ, но остается военным — внутри микрорайона площадью чуть больше двух квадратных километров находятся четыре воинские части. На въезде в Сосновый Бор стоит КПП, — впрочем, пропускного режима нет, солдаты, следящие за шлагбаумом, лишь интересуются целью визита у водителей проезжающих автомобилей.

После нападения первыми в школу прибежали именно военные из местных частей. Всеволод говорит, что сразу после атаки по всему Бору стояли «подснежники» — солдаты располагающихся рядом частей в белой маскировочной одежде. В течение дня они искали возможных сообщников Антона Б. «Шли с другом к нему домой [после нападения], остановилась машина с солдатами, один спросил, не видел ли я тут мужчину без одежды с топором, — вспоминает Всеволод. — Мне стало как-то страшно, я начал осматриваться по сторонам. В то время мы еще не знали, один человек нападал или нет. И я просто не мог понять — как [военные] вообще могли упустить кого-то? Их же много», - сообщает «Медуза».

По словам Всеволода, в школе №5 учатся и дети из микрорайона Тальцы. По словам школьника, там романтика «АУЕ» «больше распространена», а ребята оттуда часто пытаются сорвать уроки. Всеволод рассказывает, что бывает и такое, что одни ученики пытаются отнять деньги у других.

«Несчастный ребёнок»

Координатор некоммерческой организации «Дальневосточно-Сибирская военная правозащита» (ДСВП) Марина Нестеренко-Зайцева живет в Сосновом Бору с 2008 года и служит в одной из частей — но скоро собирается уволиться. Ее дочь, тренер по легкой атлетике, арендует для тренировок зал в школе № 5. В разговоре с «Медузой» Нестеренко-Зайцева сказала, что встречалась с нападавшим подростком однажды — после лекции, которую она проводила в рамках организованной ДСВП «Школы призывника». Молодой человек, по ее словам, интересовался службой в армии.

«Ничего я в этом мальчике негативного не увидела. Наоборот, подумала, что его надо в правильное русло… Мы хотели военно-спортивную школу организовать в Улан-Удэ, вот туда его надо», — рассказывает Нестеренко-Зайцева.

Нападение Антона она связывает с влиянием криминала в Сосновом Бору. «АУЕ» — это не фейк, — говорит она. — Это конкретные люди. У нас много колоний [в Улан-Удэ], одна рядом [с Сосновым Бором]. Выходят на свободу и остаются жить в городе. Многие работают на гражданских должностях в воинских частях. У нас в части был плотник, который 11 лет отсидел за убийство матери. Военные их терпеть не могут, но что делать? Кто еще пойдет на зарплату в 8 тысяч рублей? А эти идут. Кроме того, никто не хочет об этом говорить, чтобы не навредить себе. Это я увольняюсь, мне как бы терять нечего».

По словам Нестеренко-Зайцевой, освободившиеся заключенные втягивают в свой круг общения подростков с проблемами в семье.

«Разводятся родители, дочь или сын становится несчастным ребенком, эти бандюки, гопота начинают его обхаживать, — рассуждает женщина. — Знаете, каких усилий потом стоит его вытащить [из такого круга общения]! Вовлекают молодых девушек, чтобы сделать их проститутками, молодых людей спортивных, чтобы они воровской деятельностью занимались. Одного ребенка мы так вытаскивали с прежним директором пятой школы из этой ямы».

Известно, что Антон жил в Сосновом Бору вместе с матерью и отчимом, майором ВДВ, а также сводными младшими братьями. По данным «Московского комсомольца», на допросе мужчина охарактеризовал своего пасынка как «спокойного» молодого человека, который «учится на тройки». «По поводу друзей, девушек со мной не делился, — признался отчим нападавшего. — Да мы и не так часто с ним общались — я ухожу на службу очень рано, а возвращаюсь поздним вечером».

Нестеренко-Зайцева уверена, что Антон в определенный момент оказался в трудной жизненной ситуации, «стал несчастным ребенком», однако в школе на это не обратили внимание, в том числе и потому, что там недавно сменился директор.

Предположения, что некто склонил Антона к нападению через соцсети, правозащитницу «очень возмущают». «При чем тут интернет! Он у нас там бывает с перебоями. Кроме того, стоит больше тысячи рублей. Кто будет платить? Нет такого, что дети сидят в интернете круглосуточно, — заявляет Нестеренко-Зайцева. — Эта гопота с ними общается вживую. Вы поймите, в Сосновом Бору помимо коренных бурятов две категории жителей — военные и отсидевшие».

Женщина настаивает, что Антон готовился к нападению еще с лета, когда у него были конфликты с учителями, и собирался поджечь школу (косвенно это подтверждается тем, что следователи нашли в школе еще один «коктейль Молотова», спрятанный за батареей). К Нестеренко-Зайцевой эта информация попала из источников, которые она не хочет называть, чтобы «не раскрыть тайну следствия». «Двое других тоже собирались участвовать, но в последний момент сбежали, — утверждает она. — Я так понимаю, у Антона случился срыв в этот момент, поэтому он пошел с топором».

«Спрашивают про учебу, а про жизнь не успевают»

Нападавший сейчас находится в БСМП — там же, где и остальные пострадавшие. Его охраняют 15 полицейских, врачи оценивают его состояние как среднетяжелое, при этом молодой человек в сознании и может ходить. Девочку, которой Антон отрубил два пальца, шесть часов оперировал хирург-ортопед из Санкт-Петербурга — в БСМП надеются, что ткани срастутся. Самое тяжелое состояние у ученицы с черепно-мозговой травмой и рассеченной щекой — вчера стало известно, что она вышла из комы. Родители пострадавших детей отказываются общаться с прессой.

Уголовное дело о покушении на убийство двух и более человек расследует Главное следственное управление СК. Власти Бурятии после нападения пообещали «укомплектовать психологами 100% школ».

14-летний Всеволод говорит, что до сих пор не может отойти от увиденного. Больше всего его потряс вид одноклассницы, у которой началась истерика во время эвакуации. «Она увидела кровь, девочку, лежащую в холле с раздробленной щекой, в крови, и закричала: «За что ее? Почему?» — Молодой человек говорит это и начинает тереть глаза. — После атаки родители сразу начали проверять мои соцсети, вдруг я причастен к этому. Но у меня еще есть голова на плечах. Пусть проверяют, всё-таки они родители. Я же должен показывать хотя бы часть своей жизни. Часто родители спрашивают про учебу, а про жизнь — не успевают расспросить, потому что есть дела по дому, дети маленькие. Бывает, иногда в выходные чуть-чуть поговорим».