Кадровая политика минкульта Бурятии - злонамеренная и разрушительная стратегия

Предполагалось, что это будет текст об итогах сезона, но дней 10 назад, в момент активной редактуры, грянул такой шоковый «супер итог», что пришлось трудно, взвешивая каждое слово, переписывать текст. И тут обнародовался еще один скандал, который заставил снова корректировать и взгляд на общую ситуацию, и текст. Оставалось только слабо надеяться, что бог отменит любовь к троице и минует, минует нас третье потрясение. Не миновало. 

В общем, итог сезона следующий - три скандала меньше чем за две недели. Это, само по себе, чересчур, но то, что эти скандалы не случайны, и произошли не по иррациональным причинам, а предопределены недостатком профессиональных компетенций, заставляют снова вернуться к тому, что наше министерство культуры называет своей «кадровой политикой» (кавычки мои – Т.Н.). 

В феврале уже выходила моя колонка о том, что «кадровая политика» минкульта, это перестановка кадров, показуха, и производство акций. Буквально через несколько недель на ежегодной «раздаче слонов и материализации духов» - вручении разных поощрений от минкульта, министр культуры хвалясь наличием у нас молодежного камерного оркестра, еще чем-то, простите, наизусть не выучила, а также тем, что три наши театра попали в лонг-лист «Золотой Маски», подчеркнул, что все эти достижения стали возможны благодаря продуманной кадровой политике министерства культуры. Ну, что ж, наш министр культуры король пиара, знает, как вовремя использовать в своих интересах все, что не некролог, и в этом умении ему не откажешь. Но, не вступая в полемику, просто отмечу следующее: 

а) молодежный оркестр, кажется, приказал долго жить – финансирования его жизнедеятельности нет, и, кажется, никому это и не нужно; 

б) попавшая в лонг-лист «ЗМ» постановка оперы Моцарта, судя по всему, замышлялась для показа только экспертам, потому что не выдержала и пяти показов, как раз по причине отсутствия именно кадровых ресурсов театра – недостаток музыкантов, отсутствие моцартовских голосов, и тп; 

в) «Ветер минувших времен» создавали Саян Жамбалов, режиссер-любитель, и Сойжин Жамбалова, которая режиссерским образованием своим обязана только себе, родителям, и преподавателям, но никак не «кадровой политике» минкульта; 

г) режиссер-постановщик единственного безоговорочно триумфального спектакля «Фронтовичка» Сергей Левицкий, в режиссерскую магистратуру ЦИМа поступал сам, без всяких протекций минкульта, и в материальной поддержке на время учебы, ему министром культуры было отказано. 

Как, впрочем, и всем другим, кто дерзает все-таки приобретать какую-то профессию в искусстве. В этом упертом, принципиальном отказе учить, или способствовать обучению кого-либо, и состоит «кадровая политика» минкульта, которой не просто придерживаются, но демонстративно не воспринимают профессиональное образование, как ценность, и не только не требуют от своих кадровых резервистов и новоназначенцев хоть каких-то систематических знаний об административном обслуживании творческих процессов, но даже не ориентируют на необходимость получения таких знаний. В то же время сотрудников своего аппарата министерство культуры каким-то образом мотивирует получать высшее образование госслужащего. И в этом свете нежелание ведомства заниматься квалификацией руководителей в, собственно, самой культуре приобретает черты какого-то злого намерения, специальной разрушительной стратегии. А, между тем, состояние умов сформированных «кадровой политикой» минкульта отражает диалог с руководителем одного из наших учреждений искусства. Высшее образование он/она когда-то получил/получила гуманитарное, но все-таки далекое от системных знаний, ценностей, и понятий, как искусства, так и менеджмента, и потому человек испытывает закономерные трудности в работе, но на вопрос почему же он/она не пойдет учиться, задает встречный вопрос – а кто за это будет платить? И продолжает – да и зачем, я же уже худрук/директор… 

Проблема в том, что это когнитивное искажение вовсе не единичное, не чья-то, так сказать, личная проблема. Печально, даже страшно, но проблема эта масштабируется на качество нашей культурной жизни и перспективы ее развития. 

На днях в филармонии прошел концерт музыкантов-инструменталистов, среди которых играл Владимир Ткаченко - альтист, дирижер, художественный руководитель, видимо, почившего уже, молодежного камерного оркестра, выдающийся музыкант, талант, и, европейского класса профессионал. И вот этот музыкант, с великолепной школой, с консерваторским исполнительским дипломом, с итальянскими дирижерскими «корочками», с изысканным музыкальным вкусом, с редким чувством стиля, с широчайшим профессиональным кругозором, с гибким музыкантским мышлением, с высочайшей исполнительской культурой, с педагогическим даром, с лидерскими, организаторскими качествами, выдавлен из оперного театра! Почему? Потому, что так удобно директору этого театра. Почему ей удобно, чтобы талантливый исполнитель, дирижер, и организатор, не работал в подчиненном ей коллективе? Потому, что талант. А талант непостижим… Только представьте, вот рядом с вами некто, вроде бы ничем от вас не отличается, те же руки-ноги-голова, и вы даже умнее, опытнее, богаче, красивее, и вообще вы главный, вы кум королю, вы можете не давать ему работать, выводить его и себя, давить разной административной мутотой, обложить его своими соглядатаями и наушниками, вы даже можете спровоцировать такую ситуацию, когда вы уволите его по статье и будете формально правы, словом, он в вашей власти, но при всем этом, вы понимаете, что хоть убейся, хоть выпрыгни из себя, но он – носитель того, что вам ПОСТИЧЬ НЕ ДАНО, что в нем есть нечто, перед чем все ваши жизненные преференции – пыль. Наверное, жить с сознанием этого невыносимо. А учитывая то, что вам никак не удается подмять его под себя, сделать из него соглядатая, наушника, и насельника, наверное, даже и оскорбительно. Более того, этот носитель непостижимого в любой момент может сказать – вы НЕ ПОНИМАЕТЕ, НЕ ЗНАЕТЕ, а я ПОНИМАЮ, Я ЗНАЮ, потому, что это моя профессия, а ваша другая. Разумеется, он так говорит не про побелку здания или ремонт канализации, а по поводу репетиций, партитур, инструментов, и пр. И вы знаете, что он прав. Но вы директор и вы считаете его подчиненным, и вы убеждены, что поставлены им, талантом и профессионалом, управлять. 

Вот тут-то, кроме личностных проблем, мы и имеем дело с масштабированным когнитивным искажением, с систематической ошибкой в мышлении, проистекающей из недостатка компетенции. В специальных учебных заведениях в менталитете будущих менеджеров сферы искусств формируют базовое понятие - директор в театр выстраивает систему жизнеобеспечения творческих процессов, но не управляет ни этими процессами, ни людьми, генерирующими эти процессы. Поэтому, ни одному профессиональному менеджеру, директору театра, не придет в голову мысль прервать репетицию, ради изъятия принтера и зеркала со словами «зеркало тоже вещь государственная»! Понимаете? Подобная мысль просто НЕ СФОРМИРУЕТСЯ, нет в мозгу специалиста клеток, способных подобную мысль родить! Все мы люди, бывают срывы, можно погрешить против элементарной воспитанности, можно быть хамом и самодуром (то есть нельзя, конечно, быть таковым, но в жизни ведь и не такое бывает). Но в каждой профессии есть свой кодекс, свои табу, и понятие чего-то святого. В театре это репетиция. И дело не в том, кто прав-не прав, дело в наличии профессионального рефлекса. С ним не рождаются, но, как говорится, годы тренировок, доводят его до состояния безусловного. У нас же, понятное дело, никто академиев не кончал. Поэтому, у нас любой вновь назначенный руководитель, едва освоившись на новом месте, как-то очень быстро уверяется в том, что не он для дела, а дело для него, и моментально учреждение превращается в частную лавочку, где всё и все выстраивается под размеры  «хозяина», «хозяйки», или даже «хозяев». Разумеется, талантливый Ткаченко не по плечу директрисе оперного. Ну, а поскольку все мы знаем, что в этом театре все согласовывается с министром, следовательно, и его эта ситуация устраивает. Почему? Ну, а почему министр оставил попытки привести в оперный художественного руководителя и/или главного дирижера? Потому, что сколько он ни находил кандидатур, всех не одобрила директор. В комментариях к скандалу о побоях – кстати, ни один директор с настоящим профессиональным мышлением не станет делиться со СМИ подробностями в стиле «а я сказала, а она пошла, а я сделала, а она сама такая!», - из уст директора прозвучала фраза «я взяла на работу главным режиссером специалиста высокого класса из Санкт-Петербурга». Вместе с репликой «зачем мне учиться, я же уже худрук», это фраза создает жирную жанровую картину «кадровой политики» министерства культуры.  

Чудовищная история с Натальей Улановой еще один ракурс этой «картины». Все мы прекрасно понимаем, кто бесстыдно и бесчестно прикрылся Натальей. И знаете, в свете случившегося мысль о том, что минкульту выгодно и удобно не учить своих назначенцев, становится удивительно навязчивой. Наталью, кроме безграничного доверия и безграничной преданности, подвело отсутствие опыта работы в качестве руководителя, распоряжающегося финансовыми потоками, а также отсутствие финансовой и юридической грамотности. Но насколько я знаю для входящих в кадровый резерв минкульта, никогда не организуются никакие практикумы, семинары, тренинги, курсы на эти темы. И я вот все думаю, как же удобно руководить малограмотными в столь сложных и запутанных вопросах людьми… 

Кроме моральных и художественных потерь недостаток грамотности отзывается и немалыми материальными потерями. Вот, например, в одном прекрасном нашем театре чуть ли не год простояла на улице под дождем, ветром, снегом, пыльными бурями, и жарой, хитрая машина, которая краски смешивала как-то невыразимо художественно, и умела выводить изображение на ткань. То есть, на машине этой можно было элементы сценографии делать. И, как вы понимаете, не только для одного этого театра, который ею так бесхозно владел. Стоил чудо-агрегат много-много денег. Ну очень много. Ремонт и замену деталей оценили тысяч в триста. Ну, то есть понятно, да, что чудо-машина так «красиво» стояла, что вышла из строя, так и не поработав во славу искусства Бурятии. 

И все же мне как человеку финансово и материально малограмотному понятнее художественные и моральные потери, нанесенные «кадровой политикой» минкульта. И, разумеется, я про скандал, связанный с Национальной библиотекой. Знаете, наш министр, хоть и король пиара, но тоже не специалист в нем, всегда, в каждой скандальной ситуации он сам до последнего прячет голову в песок, и не дает действовать своей пресс-службе. А в данном случае поскольку это Национальная библиотека Республики Бурятия то защищать ее честь должна была, как мне кажется, и пресс-служба министерства. И не в комментариях в Фейсбуке, а реагировать профессионально, то есть властью министерства культуры запрещать «специалисту» по связям с общественностью библиотеки вопли и публичное обсуждение персоны Арбатовой в соцсетях, взять все комментарии для СМИ на себя, стремительно выпускать корректный пресс-релиз с официальными извинениями в адрес Арбатовой, разъяснением позиции библиотеки, и просьбой к СМИ проявить в этой непростой ситуации такую же солидарность с библиотекой, как и в случае с Натальей Улановой. И никакие аргументы типа «Арбатова и сама кого хочешь обхамит» тут неуместны. Во-первых, принцип, «а она сама дура» всегда приводит к неадекватным результатам. Это знаете, как, допустим, полицейский добиваясь от задержанного признания в краже, убивает его ненароком, а потом оправдывается – да он вор! Да он-то может и вор. Был. А вот ты теперь есть убийца… Во-вторых, за Арбатовой только сама Арбатова. А с нашей стороны целый комплекс ущерба: во-первых, чувства всех тех людей, которые годами своим кропотливым, пчелиным трудом, а Дмитрий Лихачев называл библиотекарей последними святыми на Земле, складывали реноме Национальной библиотеки РБ, и которые в один миг оказались публично опозорены; республика, город; наконец, библиотека, как воплощение самого понятия - культура. То есть, нам было, что отстаивать. Демонстрируя спокойное, красивое, культурное «лицо». Но нет, все, кто должен был гасить конфликт выступили всем колхозом, толпясь и выкрикивая в соцсети извинения, обвинения, призывы о помощи и защите, негодования, тут были и сотрудники пресс-службы, и директор библиотеки, и «специалист», которая вообще растроИлась на специалиста, как профессионал не правого, а как человек и личность правого, и все это гипертрофировалось в какое-то пограничное состояния между растроЕнием и чуть ли всеобщим безумием, но к положительному результату так и не привело! Конфликт не обернулся миром. Это говорит о том, что «кампания» по улаживанию конфликта не была хоть как-то регулируема, а так же о том, что наши «специалисты» не умеют вести переговоры.

И это тоже, черт побери, «кадровая политика»! Вот пример переговоров со мной. Можно, спросили меня, мы позже оплатим вашу работу? Без проблем – согласилась я. Через минут тридцать от людей, которые добились уже желаемой отсрочки платежа, вдруг, поступает предложение взять вместо денег билеты на их событие. На мой вопрос, что я с ними буду делать, мне посоветовали подарить их родственникам на праздник. Это не шутка. Клянусь. Тогда я задала два вопроса, что будет и если специалисту, ведущему со мной переговоры за работу тоже начнут платить билетами, и платят ли они артистам тоже билетами? Получила негодующий ответ – мы все-таки дело делаем! Ну, согласитесь, что с моей стороны было просто невозможно не полюбопытствовать у стороны, желающей получить от меня: а) дело; б) отсрочку платежа за это дело, чем же я по их мнению, занимаюсь? В результате, узнала немало интересного о себе. Потому, что разговор, как и в случае с Арбатовой, та сторона перевела лично на себя и лично на меня. И тут проблема не в конкретном человеке. Поработав в нескольких учреждениях, и пообщавшись с другими учреждениями в качестве разового сотрудника на отдельное мероприятие, я утверждаю, что только 3-4 человека в нашей культуре владеют правилами делового общения и навыками ведения переговоров. И, главным образом, это интуитивные умения, в силу личностных качеств – внутренней культуры, вежливости, доброжелательности, такта. Остальные «переговорщики» 80 уровня, как в случае с Арбатовой.