Кшиштоф Занусси об актёрах из Улан-Удэ: Мои буряты

Режиссер с мировым именем. Физик и философ по образованию. Говорит на восьми языках. Человек европейского влияния и мышления с дивным упорством приезжает в Россию вопреки санкциям, отмене перекрестного культурного года Польшей

Интервью с ним публикует «Российская газета».

Вы - один из немногих иностранцев, который, приезжая в Россию, не учит тут никого, как надо жить правильно.

Часто говорю, что мои хорошие отношения с Россией сложились благодаря Японии. Я итальянского происхождения, хотел подтянуть свой итальянский, но, к сожалению, кто-то из чиновников заметил, что меня нельзя посылать в страну предков, и отправили на три месяца в Японию: там предков у меня точно не было. Там я понял разнообразие мира и то, что его нельзя реформировать. А мы по природе хотим все переменить, советуем другим: то и это не делайте, я вам скажу, как надо. После Японии я понял, что так нельзя, это все зря.

С фамилией Занусси, которая известна во всем мире как бренд, у вас по-другому могла сложиться судьба...

Многие годы объясняю молодым, как меня выручило чтение Бальзака. Было время, я попал в круг моих итальянских родственников, которые были сказочно богаты. К ним приехал человек из коммунистической Польши с пятью долларами в кармане. А благодаря Бальзаку я уже предвидел дальнейший сценарий и благополучно отказался от их предложения оплатить мою учебу и найти приличную работу бедному родственнику. Жизнь показала, что у меня оказалось больше возможностей в бедной, провинциальной и коммунистической Польше. Представьте, что я сейчас сидел бы на больших деньгах и занимался производством холодильников. Боюсь, я бы уже давно был на пенсии и был, как большинство пенсионеров, огорченным стариком.

А так вы сейчас заняты идеей нового фильма. Один из нас как раз был вместе с вами в китайском Харбине, с которого все началось...

Это было кладбище эмигрантов, не только русских. Такое место, где остро чувствуется поход времени. Поляки в огромном числе строили железную дорогу российской империи, которую потом назвали Китайско-Восточной. От памяти тысяч людей не осталось ничего. Несколько надгробий. На кладбище перенесли только камни, а прах остался в другом месте, в парке...

Для меня это память о серьезном переломном моменте. Когда уже начал формироваться новый мир, который оказался для нас не во всем счастливым. Эти камни без могил - последние свидетели времени, когда в тех краях присутствовала Европа. А сегодня там осталась только Азия. Мы должны оправдать нашу европейскую культуру и сохранить нашу цивилизацию, к которой Россия принадлежит полностью.

Не всякий российский режиссер так объездил страну, как вы.

Я на все приглашения из Сибири реагирую, потому что здесь свежее мышление. Мои буряты, когда готовили спектакль, жили в моем доме под Варшавой.

Вы сказали: «мои буряты».

Они великолепны. Актеры из Улан-Удэ, где я ставил пьесу.

Россия восточно-сибирская отличается от московской и питерской?

В Сибири люди с гораздо более самостоятельным мышлением. Как и в Новой Зеландии. Туда уже никакая ссылка для англичанина не страшна. Есть такие места в конце мира.

На этом фестивале у вас произошла словесная дуэль с губернатором.

Спор этот, думаю, не случаен. Сейчас появились адепты, настаивающие на самодостаточности России. По одной картине, которую показали на открытии фестиваля, нельзя делать вывод о «загнивающем» Западе. Как правда и то, что это отвратительная картина, хоть и была награждена на Каннском фестивале. Да, не удивляйтесь, там могут отметить отвратительную картину. Мы полемизировали о монополии духовности. На мой взгляд, самодостаточность - это анахронизм. Он усомнился в духовности Запада, я ответил, что наблюдаю иные тенденции.